Восход Ганимеда - Страница 92

— Да, но…

— Если там действительно есть ксеноморфы, которые угрожают колонии, я попытаюсь их уничтожить… — прервала Лада его возражение. — Попробуй убедить в этом Джона Кински… Пойми, кто-то из нас двоих должен сделать это! — В голосе Лады прозвучала такая мука, что полковник едва не отшатнулся. — Я не умею убеждать… прости. Я умею только УБИВАТЬ! Значит, лететь тебе. А я пойду на ледник!..

Наумов хотел что-то ответить, но Лада резко развернулась и пошла к выходу. Она не хотела, чтобы он видел ее слезы.

Жизнь, как змея, вцепившаяся в собственный хвост, извивалась кольцом, оставляя небогатый выбор возможностей. Наумов просто не понимал это так ясно, как она. Его психику не ломали в подземных бункерах «Гага», его не учили мыслить категориями холодной логики, и, как у всякого нормального человека, его надежда умрет последней.

У Лады же в эти секунды не оказалось и этой милости, что дарит судьба обреченным.

Резко распахнув водительскую дверь внедорожника, она едва не стукнулась лбом о гермошлем сидящего за рулем человека.

Семен исподлобья взглянул на ее бледное лицо и вдруг с упреком произнес:

— Я не думал, что ты уйдешь, не попрощавшись.

* * *

Внедорожник стремительно мчался по бетонному покрытию автобана, пожирая километры. Мерный шелест покрышек отчетливо слышался в необычайной, глубокой тишине, что расплескалась по обе стороны серой дорожной полосы.

В салоне было тепло, но ни Семен, ни Лада не ощущали исходящих от отопителя токов воздуха, — забрала их шлемов были опущены, и оттого тишина вокруг казалась еще более глубокой, чем на самом деле, и какой-то личной, имеющей отношение только к ним двоим…

— Почему ты не остался? — наконец негромко спросила она, когда вслушиваться в тишину стало совершенно невыносимо.

Неизвестно, что она ждала услышать в ответ, но Семен не стал пожимать плечами.

— Не хочется последние минуты прожить трусом… — произнес он, не отрывая глаз от дороги, что летела под капот машины серой бесконечной лентой. — Не хочу ни задыхаться в убежище, ни скитаться по отсекам «Альфы» — на это у меня нет ни смелости, ни сил… — откровенно признался он. — Долгая агония среди обезумевших людей — это слишком для меня. К тому же я, как и ты, подвержен логике.

— В чем ты видишь логику?

— В твоих словах. Что бы ни таилось на леднике, ОНО пролежало там миллионы лет. Думаешь, ОНО было оставлено, чтобы поработить или уничтожить нас? Я не верю. В этом нет смысла. И в истерию по поводу ксеноморфов тоже. Я не настолько сошел с ума от страха, чтобы безоглядно принять на веру то, что какой-то организм, оттаяв из-подо льда, вдруг оживет и кинется убивать все вокруг… Такого не бывает. Мамонты, которых доставали из-подо льда на Земле, не бросались на палеонтологов — они были мертвее мертвого…

— Это космос, — напомнила ему Лада. — Возможно, там, среди льдов обнаружился след таких технологий, что нам и не снились. Что тогда?

— Тогда я пойму, зачем «Трумэн» преодолел бездну пространства. И буду первым, кто увидел это. Понимаешь, я не хочу участвовать в том, что ты назвала самоистреблением. Это слишком мерзко, с моей точки зрения. Ощущать собственную беспомощность перед обстоятельствами — что может быть хуже, если конец все равно един?

Его высказанные вслух мысли оказались настолько созвучны собственным ощущениям Лады, что она не нашлась, как можно ему возразить…

Вдали, у горизонта появились первые облака. Они клубились совсем невысоко над землей и казались совершенно непроницаемыми для глаза. Где-то там, за бесформенной, эфемерной грядой пряталась процессорная станция.

По показаниям спидометра до нее оставалось не больше пятидесяти километров.

* * *

Тупой, обтекаемый нос «Бурана» медленно приближался к серебристой, отражающей лучистую энергию броне американского крейсера.

Приборы обоих кораблей вели взаимный диалог на отведенных для компьютерной связи частотах. Автопилоты очень хорошо понимали друг друга. Между ними не стояло ни расовых различий, ни подозрительности, ни страха, чего нельзя было сказать о людях.

— Приготовиться! — резко приказал Кински в коммуникатор.

Джон сильно сдал за последние несколько часов.

Его парни лежали там, на холодной, мертвой земле, у самой границы льда, и бьющий со стороны ледника ветер засыпал их тела песком и пылью.

Он видел их… Отправленные в район процессорной станции автоматы разведки неторопливо ползли среди трупов, показывая страшные подробности гибели взвода. Из туманной дымки испарений медленно проступали контуры окоченевших в неестественных позах тел, за которыми тлело это проклятое зарево, освещая густой туман и заставляя Кински нервно ломать побелевшие пальцы.

Они искали два последних тела — Хогинса, компьютерного техника взвода, и лейтенанта Брогана. Кински знал, — как только он увидит последний труп, то уже ничто не остановит залпа ракет по этому проклятому месту. Он уничтожит источник этой внеземной заразы раз и навсегда. Пусть потом его осудят или вознесут на вершину воинской славы.

Мягкий толчок и резкий визг шлюзовых ревунов возвестил о том, что стыковочный узел «Бурана» вошел в соприкосновение с соответствующим механизмом на обшивке «Трумэна».

Джон вдруг поймал себя на мысли, что момент можно назвать историческим — впервые русский челнок стыкуется с боевым крейсером Соединенных Штатов.

У шлюза нервно замигали лампочки, отметив работу бортовых компрессоров, что нагнетали сейчас воздух в тесную переходную камеру, но прошло еще несколько томительных минут, прежде чем внутренний люк отъехал в сторону с резким, неприятным шелестом приводящей его в движение пневматики.